Пастушья свирель и нерадостные гитарные переборы открывают альбом: «Ничто в полюшке не колышется». Меланхолические размышления Градского, переживающего «измену черноокой», вскоре переходят в удалую электробалладу «Другую изберу себе милую». Пролог симпатичный, но не более того: Градский вводит слушателя в свой звуковой мир постепенно, по уже знакомым дорожкам... Страдания «Дарю платок» переносят нас из чистого поля в обстановку деревни. Конкретность обстановки подчеркивает лай собак, мычание коров и смех девок, очень музыкально, тонко и с чувством меры вплетенных в сюжет забавных куплетов. «Дарю платок» — скорее интермедия, жанровая заставка, но по ней уже вполне можно судить о достоинствах работы Градского.
ВО-ПЕРВЫХ, пение. О голосовых данных Александра Градского сказано и написано много, однако диапазон его здесь волнует меньше всего. Удивительно другое — то, что чисто голосовыми средствами, не прибегая к столь модной у многих наших певцов мелодекламации, доведенной у некоторых из них до степени пародийности, Градскому удается добиться стопроцентного «драматического» эффекта. Эти безошибочные интонации — следствие не только профессионализма. Певец-композитор — хозяин материала. Он понимает и чувствует то, что поет. Отсюда же и второе достоинство «Русских песен» — их подлинность, я бы даже выразился так: оправданность. Если для подавляющего большинства эстрадных исполнителей, от ВИА до джаз-рока, фольклор — не более чем кладезь оригинальных музыкальных тем, то Градский «переживает» всё их содержание и делает песни «своими», в полном смысле этого слова. Здесь они коллеги с Жанной Бичевской.
За лубочными «Страданиями» идет «Таня Белая». Хороводное притопывание старинного «подлинника» («в три ноги») обращено здесь в жесткую ритмическую фразу, повторяющуюся раз за разом и звучащую все более грозно по мере того, как разворачивается повествование о трагической участи, постигшей героиню песни. Великолепная пьеса, где ничего лишнего. Приняв во внимание то, что первая сторона альбома была записана в апреле 1976 года, когда еще не получили распространения электронно-остинатные принципы построения, мы можем констатировать уникальность композиции.
Следующая пьеса — «Архангельский свадебный плач» — тоже нечто уникальное. Градский записал несколько «женских» вокальных партий, от утробных голосов старух до визгливых молодок, представляющих хор плакальщиц и одну причитающую, сведя их воедино без инструментального сопровождения. Я не знаток фольклора, и не имею понятия, насколько близок этот плач к оригиналу, но он не может не привлечь необычностью интонаций и экспрессивностью пения. Достигнув пика, эмоциональный накал резко падает в песне «На Ивана Купала». Красивая тема, удалой вокал, отличное соло, на синтезаторе, но... никаких сюрпризов и откровений, не считая оригинальных ритмических построений.
ВТОРАЯ часть «Русских песен» была записана в декабре 1979-го уже с нынешним составом «Скоморохов»: к Градскому, бас-гитаристу Юрию Иванову, флейтисту и саксофонисту Сергею Зенько присоединился известный джазовый ударник Владимир Васильков. Впрочем, первая из песен «Не одна в поле дороженька», исполняется а’капелла, под свист ветра и раскаты грома. Петь народные песни без сопровождения стало модным среди популярных эстрадных певцов и певиц, но в данном случае тончайшая и разнообразная голосовая звукозапись не затушевывает, как это часто бывает с виртуозами, настроение песни, а напротив, прибавляет ей выразительности, создает атмосферу эмоциональной насыщенности.
Неожиданный сюжетный поворот — звучит знаменитая «Солдатская» («Солда-тушки, браво-ребятушки!..»). «Скоморохи» исполняют её с большим достоинством, но без всякой сусальной идеализации. С одной стороны — «славные победы», с другой — тупая барабанная дробь и безучастный рожок, вызывающие в, памяти и прусскую муштру времен императора Павла (тогда примерно и была «написана» солдатами эта песня). Трогательное «Прощание славянки», прочно-танцевальные заключительные такты...
Все точки над «i» ставит финальная песня альбома — «Вы жертвою пали». Социальная тема, неявно проступающая в интерпретации «Солдатской», здесь звучит в полную силу. Вообще говоря, последняя песня обращает весь цикл в новую плоскость. Из набора блестяще, с любовью и выдумкой, поданных фольклорных тем «Русские песни» превращаются в цельное произведение, действительно сюиту, связанное определенной концепцией. В «Русские песни» намеренно включены почти все разновидности песенного фольклора: плач, хоровод, праздничная песня, страдания, работная песня, солдатская и — революционная. То, что, отталкиваясь от лирики, ритуальных песен и описания патриархального быта, автор приходит к теме борьбы с самодержавием, придает этой работе диалектичность и внемузыкальную значимость, делающие ее, на мой взгляд, значительно интереснее обычных этнографических изысков. Темы цикла, последовательно развиваясь, выливаются в конфликт («Вы жертвою пали»), который, после апокалиптической звуковой картины с фрагментами «Весны священной» Стравинского, мессы Баха, «Реквиема» Моцарта, пронизываемыми пулеметными очередями, разрешается вольным вокализмом языческих времен, возвращающим нас к началу цикла. Это придает работе Градского и смысловую, и симфоническую завершенность.
А. ТРОИЦКИЙ
